Растущее влияние России в Африке

После госпереворота Нигер пополнил число африканских стран, развернувшихся в сторону России, отмечает в интервью Le Figaro эксперт по России отношениям Арно Дюбьен. Как поясняет эксперт, Россия добилась серьёзного укрепления своих позиций на континенте, как используя советское наследие, так и предлагая помощь в важнейших сферах, включая продовольствие и безопасность. При этом Москва использует в отношениях с каждой страной континента индивидуальный подход, выдвигая на первый план разные аргументы, отмечает специалист.

После госпереворотов в Судане, Центральноафриканской Республике, Мали, Буркина-Фасо и Нигере эти страны начали разворот в сторону России, отмечает в интервью Le Figaro эксперт по России Арно Дюбьен. При этом, хотя Кремль выступает в качестве бенефициара этих событий, он редко является их инициатором, отмечает эксперт. Что касается Нигера, то американцы уже дали понять, что не обнаружили в перевороте «российского следа», напоминает собеседник издания. С другой стороны, на его взгляд, можно рассчитывать, что русские извлекут выгоду из сложившегося положения.

По словам специалиста, многие в Москве, особенно в социальных сетях и в кругах, близких к власти, приветствуют ослабление Франции и западных стран в регионе. С точки зрения Дюбьена, африканская политика России частично основана на наследии Советского Союза, но не ограничивается им. В 2006-2007 годах Москва стремилась возродить партнёрские отношения, унаследованные от 1960-1970-х годов. Это удалось Москве с некоторым успехом, особенно в Алжире, Анголе и Египте, где приход военных к власти в 2013 году привёл к воссоединению Москвы и Каира.

С 2014 года и ростом напряжённости в отношениях с западными странами Москва все больше подчёркивает в своей африканской политике аспект безопасности, при том, что до этого её «возвращение» на континент вписывалось в логику классической экономической дипломатии, отмечает эксперт. Этим объясняется растущее присутствие российских военных в регионе, а также возрождение антиколониальной риторики, которая в основном направлена против Франции, чьи позиции в Африке в наибольшей степени были ослаблены. С другой стороны, российская риторика о «многополярности» не нова, замечает собеседник газеты. Первым, кто сделал эту идею центральной частью доктрины Москвы, был Евгений Примаков, бывший глава МИД (1996-1998) и премьер-министр (1998-1999).

Тем не менее, аргументы, выдвигаемые Москвой, различаются в зависимости от того, с какой страной она ведёт дела, отмечает Дюбьен. Они могут ставить во главу угла вопросы коммерции, безопасности, политики и дипломатии. Хотя немногие африканские страны делают основную ставку на Россию и готовы безоговорочно поддержать её, особенно в ООН, ещё меньше государств готовы игнорировать Москву или вступать с ней в полемику, подчёркивает специалист.

Для России сближение с Африкой объясняется, во-первых, соображениями престижа: Россия принимает лидеров растущего континента, за которыми «ухаживают» многие игроки на международной арене (европейцы, американцы, китайцы, японцы, турки, Арабские Эмираты, Саудовская Аравия, Бразилия и т. д.). Владимир Путин пользуется случаем, чтобы показать, что разговоры об изоляции, в которой он, якобы, оказался, отражают «западоцентричную» точку зрения. Россия также продвигает свои экономические интересы, которые, разумеется, несравнимо меньше, чем интересы Запада или Китая, но которые уже не назовёшь незначительными, пишет эксперт. Ограниченные объёмы торговли с континентом —  чуть менее $18 млрд в 2022 году — частично компенсируется присутствием Москвы в крайне чувствительных областях, таких как вооружение, безопасность, энергетика, сельское хозяйство.

Россия также добивается от африканских государств, чтобы последние заняли благожелательные для Москвы позиции в ООН по интересующим её вопросам, в первую очередь по Украине, полагает Дюбьен. По его мнению, задачей России в ближайшие месяцы будет доказать, что она не достигла «стеклянного потолка» на континенте.